Издание новиковым журнала трутень год. Общественно-политическая журналистская деятельность Н.И. Новикова. Журнал «Трутень» и другие. В новый год новое счастие
Издатель «Трутня» Н.И. Новиков (1744–1818) происходил из дворянской семьи, учился в гимназии при Московском университете, а затем служил в Измайловском полку. В 1767 г. Новиков был командирован в Комиссию по составлению Нового уложения для составления письменных документов и назначен «держателем дневной записки», т.е. протоколистом, в частную комиссию о среднего рода людях. Впечатления были очень сильны. Новиков слушал и записывал речи защитников крестьянских интересов – депутатов Коробьина, Козельского, Маслова и других, и в нем зрело намерение поднять голос протеста против насилий, чинимых над русским народом.
В названии журнала было заключено два значения. Первое, рассчитанное на цензуру, служило своего рода прикрытием для второго. В предисловии, помещенном на первом листе журнала, издатель признавался в своей неизлечимой лености, которая якобы и была причиной "сему изданию". Поэтому-то, признавался журналист, "я и вознамерился издавать в сем году еженедельное сочинение под заглавием "Трутня", что согласно с моим пороком и намерением, ибо сам я, кроме сего предисловия, писать буду очень мало, а буду издавать все присылаемые ко мне письма, сочинения и переводы... " 1.Второй и главный смысл названия журнала был связан с основным объектом сатиры Новикова - с дворянами-крепостниками, социальными трутнями, живущими за счет крепостных крестьян. Социальная позиция "Трутня" раздражала издателей "Всякой всячины" и вызвала на страницах журнала острые споры.
Новиков был противником насилия. По его мнению исправить Россию можно если все дворян начнут работать над моральным усовершенствованием себя. В 1770-м году вышло всего 17 номеров журнала и он закрылся. Трутень- 1 мая 1769 года, ежемесячный. Первые 12 номеров вышли тиражом более 600 экз. На страницах этого издания перед читателем во всем своем значении возникла крестьянская тема. Новиков открыто заявил, что он сочувствует крепостным, и осудил их бесчеловечных господ. Материалы «Трутня» с большой сатирической остротой показали, что вопрос о положении крестьянства в России имеет важнейшее государственное значение. Так, в таком объеме и с такой силой тема эта еще не ставилась в русской литературе. Противопоставление господ и крепостных, помещиков и крестьян подчеркнуто в эпиграфе из притчи Сумарокова, украшавшем титульный лист «Трутня» в 1769 г.: «Они работают, а вы их труд ядите». И само название новиковского журнала было связано с этой основной его темой и полемически направлялось против журнала Екатерины II. (в противовес всякой всячине, которая говорила что надо просто молиться о том, чтобы господы были не так свирепы к крепостным).
В 1772 году Новиков выпускает журнал «Живописец»- направление то же, что и трутня. В 73 его закрыли, тогда в 74 он созд. Еженедельник «Кошелек» (9 номеров). В 1775 он становится массовым. В 77-м году Новиком начинает выпускать первый в России журнал критической библиографии «Санкт-петербурские учение ведомости» (заметки о новых книгах, история, научно-попул. Статьи). В 79 г. Он берет в аренду типографию московского университета.
7. Полемика Н.И. Новикова и Екатерины II. Предназначение сатиры. Новые веяния в социально-политической жизни России, наметившиеся с восшествием на престол Екатерины II (1762), наложили свою печать на процессы литературной жизни ближайших десятилетий. Для оказавшейся на русском престоле Екатерины важно было утвердить в глазах общественного мнения неоспоримость своего морального права руководить страной.
Одна за другой предпринимаются ею акции, долженствовавшие убедить Европу в просвещенном характере ее правления. Постоянство, с каким Екатерина II отдавалась литературным занятиям, свидетельствовало о понимании ею того значения, какое имела литература в формировании общественного мнения. Поэтому не следует обольщаться относительно творческого бескорыстия литературных увлечений императрицы. Екатерина II в своих действиях была достаточно осмотрительна и дальновидна, чтобы предпринимать что-либо без серьезных на то оснований. Литература всегда оставалась для нее формой продолжения политики иными средствами.
Инициатива Екатерины II с изданием еженедельного журнала «Всякая всячина» сыграла свою роль в кратком эпизоде расцвета русской журнальной сатиры на рубеже 1770-х гг. Стремление расширить идеологическую платформу для проведения своей политики, чего добивалась Екатерина II, привело к своеобразной перестановке литературных сил. На положение идеологического лидера теперь претендует сама императрица. Поощрением одних авторов, критикой других, наконец, собственным участием в полемике Екатерина стремится направлять литературное движение в нужное ей русло.
В мае 1769 г. начинает выходить журнал «Трутень», который не только не поддержал курс, предложенный «Всякой всячиной», но вступил с ней в прямую полемику. Издателем «Трутня» был Николай Иванович Новиков (1744 - 1818) - яркий публицист и просветитель XVIII в. Он родился в дворянской семье среднего достатка.
В названии журнала было заключено два значения. Первое, рассчитанное на цензуру, служило своего рода прикрытием для второго. В предисловии, помещенном на первом листе журнала, издатель признавался в своей неизлечимой лености, которая якобы и была причиной «сему изданию». Поэтому-то, признавался журналист, «я и вознамерился издавать в сем году еженедельное сочинение под заглавием «Трутня», что согласно с моим пороком и намерением, ибо сам я, кроме сего предисловия, писать буду очень мало, а буду издавать все присылаемые ко мне письма, сочинения и переводы».
Второй и главный смысл названия журнала был связан с основным объектом сатиры Новикова - с дворянами-крепостниками, социальными трутнями, живущими за счет крепостных крестьян. Социальная позиция «Трутня» раздражала издателей «Всякой всячины» и вызвала на страницах журнала острые споры.
Полемика между «Всякой всячиной» и «Трутнем» велась по двум тесно связанным между собой вопросам. В первом из них речь шла о предмете сатиры . Журнал Новикова утверждал, что сатира должна метить непосредственно в носителей зла.
«Всякая всячина», напротив, взяла за правило осуждать только пороки, а не их конкретных представителей.
Второй вопрос касался характера сатиры, т.е. той позиции, которую займет сатирик по отношению к носителям зла. Особую остроту придавало этому спору то обстоятельство, что объектом сатиры фактически были дворяне и весь бюрократический аппарат. Что касается крестьян, то они по своему зависимому и бесправному положению могли быть лишь объектом сочувствия и сострадания. Поэтому вопрос о характере сатиры подразумевал степень критического отношения к дворянству и бюрократии.
Екатерина II не собиралась подвергать помещиков и чиновников суровому осуждению. Резкие выпады «Трутня» против них явно пришлись ей не по вкусу, и она решила преподать ему соответствующий урок.
В журнале «Всякая всячина» было помещено письмо некоего Афиногена Перочинова. Аттестуя себя как доброго и снисходительного человека, этот вымышленный корреспондент заканчивал письмо перечнем основных правил, которыми должен руководствоваться писатель-сатирик: «1) Никогда не называть слабости пороком.2) Хранить во всех случаях человеколюбие.3) Не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того 4) Просить бога, чтоб нам дал дух кротости и снисхождения» 1. Легко заметить, что в письме Афиногена Перочинова содержалось иное, чем в «Трутне», понимание сатиры и ее задач. Слово «порок» заменялось снисходительным словом «слабость». Вместо четко очерченных персонажей новиковской сатиры - дворяне, «подьячие» - в письме Афиногена Перочинова фигурирует расплывчатое понятие «люди». Сатира из области социальной переводилась в план общечеловеческого морализирования.
Екатерина II не смогла скрыть своего раздражения независимой позицией «Трутня». В конце письма сделана приписка, в которой слышится властный окрик не терпящей возражений разгневанной императрицы: «Я хочу предложить пятое правило, а именно, чтобы впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит».
Угроза Екатерины не испугала Новикова. Он смело принимает вызов и отвечает Афиногену Перочинову письмом Правдолюба (псевдоним самого Новикова). Правдолюб подвергает тщательному разбору доводы своего противника и убедительно раскрывает его уклончивую, беспринципную позицию. «Господин «Трутень! «, - пишет он. - Второй ваш листок написан не по правилам вашей прабабки. Я сам того мнения, что слабости человеческие сожаления достойны, однако ж не похвал, и никогда того не подумаю, чтоб на сей раз не покривила своею мыслию и душою госпожа ваша прабабка, дав знать. что похвальнее снисходить порокам, нежели исправлять оные. Многие слабой совести люди никогда не упоминают имя порока, не прибавив к оному человеколюбия. Следовательно, они порокам сшили из человеколюбия кафтан, но таких людей человеколюбие приличнее назвать пороколюбием. По моему мнению, больше человеколюбив тот, кто исправляет пороки, нежели тот, который оным снисходит или (сказать по-русски) потакает».
Правдолюбов раскрывает в своем ответе двойственную, лицемерную политику Екатерины II, которая, выступив с сатирическим журналом, не справилась с поставленной перед собой задачей и фактически отказалась от борьбы с общественным злом.
Смелое поведение Новикова окончательно вывело Екатерину из себя. На статью Правдолюбова она ответила короткой репликой, которая начиналась словами: «На ругательства, напечатанные в «Трутне», мы ответствовать не хотим, уничтожая оные. « Слово «уничтожая» Екатерина употребила в смысле «пренебрегая», «презирая». Она явно хотела закончить невыгодный для нее диспут.
Но в ответ на ее выпад последовало еще более резкое и пространное письмо Правдолюбова. Полемика разгоралась, и потушить ее Екатерине не удалось.
В своем ответном письме Правдолюбов не только парирует доводы Екатерины, но наносит ей лично болезненные для самолюбия удары. Обыгрывается немецкое происхождение Екатерины и плохое знание русского языка. Императрица не всегда была в ладах с русской грамматикой, и ее сочинения исправляли секретари. Конечно, Новиков делает вид, что он полемизирует с журналом, с равным себе собратом, но удары его направлены против тайного вдохновителя «Всякой всячины», против императрицы.
Непоследовательность тактики Екатерины II проявилась не только в том, что, взяв на себя руководство сатирическим журналом, она фактически отказалась от сатиры, но и в том, что, старательно скрывая свое руководство журналом, она неоднократно прибегала к угрозам, приличествующим только высшей власти.
Новиков не оставляет без внимания и еще одно неудачное выражение Екатерины II, допущенное во второй ее полемической статье: «Госпожа «Всякая всячина» написала, что пятый лист «Трутня» уничтожает. И это как-то сказано не по-русски; уничтожить, то есть в ничто превратить, есть слово, самовластию свойственное; а таким безделицам, как ее листки, никакая власть не прилична; уничтожает верхняя власть какое-нибудь право другим. Но с госпожи «Всякой всячины» довольно было бы написать, что презирает, а не уничтожает мою критику. Сих же листков множество носится по рукам; итак, их всех ей уничтожить не можно»
В высшей степени показательно, что оба журнала по поводу возникшего между ними спора обращаются к «публике». Выразителями общественного мнения стали другие сатирические журналы - «Адская почта» и «Смесь», которые встали на сторону «Трутня». Вдохновленный поддержкой, Новиков продолжает свои критические выступления. Он высмеивает увлечение русских помещиков иностранными модами, их непомерное чванство и высокомерие, раскрывает взяточничество и произвол «подьячих». Наибольшей остротой и смелостью отличались статьи, адресованные дворянам-крепостникам - Змеяну, Безрассуду и т.п. Но вершиной обличительной литературы в «Трутне» стали «копии с отписок», т.е. копии с переписки между барином и крестьянами.
Потерпев поражение в полемике с «Трутнем», Екатерина решила воспользоваться правом сильного. В следующем 1770 г. большая часть сатирических журналов была закрыта. Остались лишь «Всякая всячина» под новым названием «Барышок всякой всячины» и «Трутень». Но существование «Трутня» было оплачено Новиковым дорогой ценой. На это намекает новый эпиграф к журналу, взятый из притчи Сумарокова «Сатир и Гнусные люди»: «Опасно наставленье строго, // Где зверства и безумства много». Пришлось отказаться от обличения помещиков-крепостников и недобросовестных судей. Вместо них сатирическому осмеянию подвергаются кокетки, щеголихи, бездарные писатели. Но и в таком виде «Трутень» просуществовал лишь до конца апреля 1770 г. Новиков намекал на насильственное закрытие своего журнала: «Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь».
Новый журнал Новикова назывался "Живописец". Просуществовал он еще меньше, чем «Трутень». В конце 1772 г. он был закрыт. Спустя 20 лет,1 августа 1792 г. императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. В указе говорилось, что и это решение было смягчением «нещадной» казни (т.е. смертной), которой он подлежал бы по силе законов за свои «преступления». Четыре с половиной года провел Новиков в крепости, терпя крайнюю нужду в самом необходимом, даже в лекарствах. Император Павел I в первый же день своего царствования освободил Новикова. Николай Иванович был взят в крепость еще в полном развитии его сил и энергии, а вышел оттуда «дряхл, стар, согбен». Он вынужден был отказаться от всякой общественной деятельности и до самой своей смерти (31 июля 1818 г) прожил почти безвыездно в Авдотьине, заботясь о нуждах своих крестьян и об их просвещении.
§2. Ca тирические журналы И . И. Новикова («Трутень», «Пустомеля», «Живописец», «Кошелек»)
Особое место среди периодических изданий конца 1760-х - начала 1770-х годов занимали журналы Николая Ивановича Новикова. Именно благодаря активности этого писателя в полемике с официальной линией «Всякой всячины» и безотносительно к ней сформировались реальные предпосылки того направления в журналистике и шире - в русской литературе XVIII в., которое составило национальную модификацию дворянского просветительства этого столетия. К данному направлению примыкали Л. П. Сумароков и Д. И. Фонвизин, позднее к нему примкнет молодой А. И. Радищев. Вокруг новя-ковских журналов сплачивался круг авторов, критически воспринимавших отдельные аспекты внутренней политики Екатерины II, и не исключено, что сама идея организовать свои издания возникла у Новикова после того, как ему и его единомышленникам стало окончательно ясно, кто стоит за изданием «Всякой всячины».
Первый журнал Новикова «Трутень» начал выходить 1 мая 1769 г., и вплоть до 27 апреля 1 770 г. петербургские читатели могли каждую неделю получать листы этого журнала. Печатался «Трутень» в типографии Академии наук, и на первых норах, в 1769 г., тираж его превышал 1200 экземпляров. В 1770 г. тираж несколько снизился - до 750 экземпляров. И тем не менее журнал пользовался огромным успехом у читателей. Не случайно позднее лучшие статьи «Трутня» Новиков включил в третье и четвертое издания другого своего журнала - «Живописец» (1775 и 1781 гг.).
Новикову удалось объединить на страницах «Трутня» известных в
тo время русских писателей. В числе его сотрудников были Д. И. Фонвизин, Ф. Л. Эмин, А. О. Аблесимов, М. И. Попов, В. И. Майков, А. Л. Леонтьев, возможно, М. В. Храповицкая-Сушкова и др. Есть серьезные основания утверждать об участии в журнале А. П. Сумарокова, имя которого становится своего рода идейным знаменем нового издания. Эпиграфами для первых номеров «Трутня» на каждый год Новиков избирает цитаты из притч Сумарокова: «Они работают, а вы их труд идите...» (из притчи «Жуки и пчелы») и «Опасно наставленье строго, Где зверства и безумства много» (финал притчи «Сатир и гнусные люди»). На пример Сумарокова, в частности на его комедию «Лихо-имен», ссылается Новиков, отстаивая свою позицию в споре со «Всякой всячиной» о предназначении сатиры и о допустимости «критики, писанной на лицо». Имя Сумарокова фигурирует в материалах «Трутня», посвященных вопросам литературной борьбы тех лет. «Славной российской стихотворец», «сравнившийся в баснях с Ла-фонтеном, в эклогах с Вергилием, в трагедиях с Расином и Вольтером» - подобными эпитетами сопровождается всякий раз упоминание имени Сумарокова в журнале.
Другой писатель, чьи сочинения с похвалой отмечаются в «Трутне» и чье участие в издании журнала не подлежит сомнению, - это Д. И. Фонвизин. Так, в двух номерах журнала им были опубликованы два письма некоего дяди к племяннику. В обоих письмах нажившийся на взятках на воеводстве дядя уговаривает своего племянника Ивана покинуть деревню и вступить в приказную службу, красочно описывая те блага, которые может принести ему «судейская наука». Он готов помочь молодому человеку в овладении необходимыми навыками. В контексте сатирической прозы Фонвизина самоуверенные рассуждения дяди по-своему предвосхищают блестящие откровения другого дяди - Ермолая Трифоновича из цикла писем родных к Фа-лалею, опубликованных позднее в журнале «Живописец».
Но основной вклад в наполнение журнала сатирическими материалами принадлежит самому Новикову. «Трутень» отличается от других журналов необычайным многообразием представленных в нем жанров прозаической сатиры. Помимо нравоописательных очерков и форм сатирической эпистолярии Новиков почти в каждом номере журнала помещает рубрику пародийных «Ведомостей», печатает острые сатирические «рецепты», в которых дает портреты господ-самодуров или тщеславных пустоголовых щеголей и кокеток. Здесь он продолжает традиции пародийных курантов и юмористических лечебников XVII в. Параллельно к этим материалам в новиковском журнале публикуются мастерские мистификации, поразительные по
своей жизненной достоверности и художественной выразительности, создающие ощущение подлинных документов. Таковы, например, «Копии с отписок крестьян к своему помещику» и ответная «Копия помещичьего указа крестьянам».
Из номера в номер в «Трутне» ведется раздел «Ведомости», содержащий известия, якобы поступившие из разных городов России, а также различного рода объявления вроде сообщений о подрядах, купле и продаже, приезжающих и отъезжающих и т.п. Вот образец подобного рода материалов: «Из Кронштата. На сих днях прибыли в здешний порт корабли: 1. Trompeur из Руана в 18 дней; Vettilles из Марсельи в 23 дни. На них следующие нужные нам привезены товары: шпаги французские разных сортов, табакерки черепаховые, бумажные, сургучные, кружевы, блонды, бахромки, манжеты, ленты, чулки, шляпы, шпонки и всякие так называемые галантерейные вещи; перья голландские в пучках чиненные и нечиненные, булавки разных сортов и прочие модные мелочные товары, а из петербургского порта на те корабли грузить будут разные домашние наши безделицы, как то: пеньку, железо, юфть, сало, свечи, полотны и проч. Многие наши молодые дворяне смеются глупости господ французов, что они ездят так далеко и меняют модные свои товары на наши безделицы». Беспристрастный тон сообщения, имитирующего газетную информацию, придает сообщаемому факту видимость серьезности. Но уже французские названия кораблей, (Trompeur - «обманщик», Vettilles - «безделицы, побрякушки») служат первым сигналом, указывающим на пародийную установку сообщения. Полная скрытой иронии заключительная фраза не оставляет сомнений в позиции автора. Это едкая сатира на порядок ведения торговых дел, когда богатства страны, созданные трудом народа, обмениваются на модные безделушки, служащие удовлетворению прихоти пресыщенных бездельников и щеголей благородного сословия. А вот пример пародийного объявления о «подрядах»: «В некоторое судебное место потребно правосудия до 10 иуд; желающие в поставке оного подрядиться могут явиться в оном месте».
Если обратиться к другой форме сатирических обличений, используемой Новиковым в «Трутне», - форме рецептов пародийного лечебника, то здесь демократизм позиции автора имеет прямую полемическую направленность против методов сатиры, насаждавшихся «Всякой всячиной». Журнал Екатерины тоже занимался выдачей рецептов своим читателям, рекомендуя либо лекарство от бессонницы - читать «Тилемахиду» Тредиаковского, либо средство от неверности жены - изменять самому. Демократизм Новикова питается горячим
сочувствием к судьбам тружеников, оказывающихся жертвами прихотей и своеволия господ. В «рецептах» «Трутня» раскрывается страшный облик закоснелых в своей бесчеловечности крепостников, таких, например, как Безрассуд, который «болен мнением, что крестьяне не суть человеки, но крестьяне, а что такое крестьяне, о том знает он только потому, что они крепостные его рабы». Рецепт, выдаваемый Безрассуду, таков: «Безрассуд должен всякой день по два раза рассматривать кости господские и крестьянские до сих пор, покуда найдет он различие между господином и крестьянином».
Галерею «больных» дополняет его превосходительство г. Недоум - вельможа, который «ежедневную имеет горячку величаться своею породою... Он желает, чтобы на всем земном шаре не было других тварей, кроме благородных, и чтоб простой народ совсем был истреблен...» Вот рецепт, который издатель «Трутня» дает кичливому Недоуму: «Надлежит больному довольную меру здравого привить рассудка и человеколюбия, что истребит из него пустую кичливость и высокомерное презрение к другим людям... Мнится, что похвальнее бедным быть дворянином или мещанином и полезным государству членом, нежели знатной породы тунеядцем, известным только по глупости, дому, экипажам и ливреям».
Поразительны по силе обличительного пафоса «письма», печатавшиеся на страницах «Трутня», и материалы, ими тировавшие подлинные документы. Таковы упоминавшиеся выше «Копии с отписок крестьян своему помещику» и «Копия помещичьего указа крестьянам», содержание которых было посвящено теме отношений помещиков с крестьянами. Смелость и новаторство Новикова проявились в том, что это был первый случай, когда голос угнетенного крестьянства зазвучал на страницах периодического печатного органа в такой, например, форме: «...да послано к тебе, государь, прошлой трети недоборных денег с сельских и деревенских сорок три рубли двадцать копеек, а больше собрать не могли: крестьяне скудны, взять неце. нынешним годом хлеб не родился, насилу могли семена в гумны собрать. Да Бог посетил нас скотским падежом, скотина почти вся повалилась; а которая и осталась, гак и ту кормить нечем, сена были худые, да и соломы мало, и крестьяне твои, государь, многие пошли по миру».
Из приведенного отрывка вырисовывается картина бедственного положения крестьян. И полным контрастом звучат слова помещичьего указа: «Человеку нашему Семену Григорьевичу. Ехать тебе в **** наши деревни, и по приезде исправить следующее: 1. Проезд отсюда до деревень наших и обратно иметь на щет старосты Андрея Лазарева. 2. Приехав туда, старосту при собрании всех крестьян высечь нещадно за то, что он за крестьянами имел худое смотрение и запускал оброк в недоимку, и после из старост его сменить, а сверх того взыскать с него штрафу сто рублей...» Язык господского указа имитировал стиль официальных постановлении, что придавало частному факту помещичьего произвола широкий обобщающий смысл. Подобная сатира граничила по своим художественным приемам с публицистическим документальным жанром. Не случайно Н. А. Добролюбов в статье «Русская сатира екатерининского времени» сопроводил анализ «отписок» следующим замечанием: «Эти документы так хорошо написаны, что иногда думается: не подлинные ли это».
Таковы основные, наиболее яркие и новаторские формы журнальной прозаической сатиры, использованные Новиковым на страницах «Трутня», хотя ими далеко не исчерпывается все богатое содержание журнала. «Трутень» продолжал выходить до апреля 1770 г. Прекращение издания произошло, по-видимому, не без административного воздействия. О препятствиях, которые чинили «Трутню», можно судить по характерному объявлению, помещенному в сатирических «Ведомостях» листа XVIII от 25 августа: «Издателю Трутня для наполнения еженедельных листов потребно простонародных сказок и басен: ибо из присылаемых к нему сатирических и критических пиес многие не печатают; а напечатанные без всякого стыда многие принимают на свой счет, и его злословят за то повсеместно».
Вскоре после прекращения издания «Трутня» Новиков предпринимает выпуск нового журнала «Пустомеля». В выборе названия он, по-видимому, воспользовался примером английского нравоучительного журнала «Болтун» ("The Tatler"), но, как и в предыдущем случае, кажущаяся несерьезность названия был? исполнена явной иронии. «Пустомеля» начал печататься с июня 1770 г. и выходил в течение двух месяцев тиражом 500 экземпляров. Материалы публиковались также анонимно, хотя и в этом издании Новиков привлекал к участию других авторов. Среди сотрудников «Пустомели» мы вновь видим Д. И. Фонвизина, а также востоковеда-переводчика А. Л. Леонтьева.
В этом издании Новиков несколько отошел от чисто сатирической направленности в отборе материалов, помещаемых на его страницах, и уже в первом, июньском номере напечатал начало нравоописательной повести «Историческое приключение». Сочинение это интересно тем, что в нем мы имеем дело с попыткой изобразить в повествовательной форме живые образцы правильного патриотического воспитания в духе следования исконным русским добродетелям, главной из которых является служение интересам Отечества. Таков юный Добросерд, сын новгородского дворянина Добронрава, обучаемый всем новым наукам, иностранным языкам и в то же время остающийся верным простому укладу жизни предков без всякого увлечения модными привычками к щегольству и верхоглядству. Идеальными предстают и его отношения с соседской девушкой Миловидой, его невестой. Обрученный с нею, он все же едет служить в армию. Повесть осталась незавершенной, но показательна попытка Новикова противопоставить системе образования, основанной на подражательности, совершенно естественный взгляд на проблему воспитания, соответствующий потребностям нации и не зависящий от моды.
Другим материалом такого плана можно считать помещенное в следующем, июльском номере «Завещание Юнджена Китайского Хана к его сыну». Переведенное с китайского языка А. Л. Леонте-вым, это сочинение представляет образ идеального правителя, скромного в обхождении с зависимыми от него людьми и полностью лишенного тщеславия, заботящегося лишь о нуждах государства и благополучии подданных. И предвидя смертный конец, Юнджен меньше всего думает о себе. Данная публикация также вписывалась в просветительскую программу Новикова, но теперь это было завуалированным прокламированием постулатов просвещенного абсолютизма, именно той концепции монархической власти, сторонницей которой стремилась представить себя Екатерина П.
Острейшей социальной сатирой является опубликованное в том же номере сочинение Д. И. Фонвизина «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке». В этом «Послании» устами слуг автора дается картина поголовной продажности и безнравственности власть имущих, не исключая и служителей культа.
Попы стараются обманывать народ. Слуги - дворецкого, дворецкие - господ. Друг друга - господа, а знатные - бояря Нередко обмануть хотят и государя.
За деньги самого всевышнего творца Готовы обмануть и пастырь и овца.
Так отвечает на вопрос «Зачем сей создан свет?» кучер Фонвизина Ванька. Для камердинера Петрушки свет также предстает зрелищем, где каждый играет свою роль, руководствуясь одной целью - корыстью. Это яркий образец воинствующей сатиры в духе идей французского Просвещения XVIII в., не исключая и прокламирования постулатов деизма. И не случайно автор данного послания был обвинен в безбожии. Вполне вероятно, что закрытие «Пустомели» могло быть негласно связано с этой публикацией.
Был в журнале и раздел «Ведомое гей», свободный от социально-сатирической окрашенности. Основной темой «Ведомостей» стало освещение событий русско-турецкой войны. Примечательным новшеством раздела явилось помещение в нем, пожалуй, первых в русской периодической печати театральных рецензий на отечественные спектакли. Рецензии были посвящены выдающимся деятелям русского театра XVIII в. -драматургу А. П. Сумарокову, актеру А. И. Дмитревскому и актрисе Т. М. Троепольской. Так, в июньских «Ведомо-стях» сообщалось о гастролях в Москве актера Дмитревского, сыгравшего главную роль в трагедии Сумарокова «Семира», а также отличившегося в драме Бомарше «Евгения». Оценка игры актера была выше всяких похвал, что свидетельствовало о высокой степени театральной культуры московских зрителей. Попутно в рецензии содержалась информация о текущем репертуаре театра.
Другая рецензия, помещенная в июльском номере, посвящена постановке одной из лучших трагедий Сумарокова «Синав и Трувор» на петербургской сцене. Особо отмечалась игра актеров: «...надлежит отдать справедливость, что г. Дмитревский и г-жа Троепольская привели зрителей во удивление. Ныне уже в Петербурге не удивительны ни Гаррики, ни Ликены, ни Госсенши. Приезжающие вновь французские актеры и актрисы то подтверждают». Подобные рецензии на страницах «Пустомели» также отражали стремление Новикова сочетать программу обличительной сатиры с утверждением собственных отечественных ценностей в области культуры.
В 1772 г. Новиков предпринимает выпуск нового журнала под названием «Живописец». В нем традиции журнальной сатиры, заложенные «Трутнем», нашли свое дальнейшее продолжение. Правда, наученный горьким опытом, Новиков теперь старательно маскирует наиболее острые в критическом отношении материалы, искусно перемежая их с публикациями панегирических сочинений в стихах и прозе.
Свой новый журнал Новиков посвятил «неизвестному г. сочинителю комедии "О время!"». Этим «сочинителем» был не кто иной, как сама Екатерина II. Как раз в 1772 г. императрица решила испытать себя в новом амплуа - драматурга. Она сочиняет несколько нравоописательных комедий, в которых, как бы продолжая традиции журнала «Всякая всячина», под видом отвлеченной сатиры на нравы высмеивает несогласных с ее политикой - естественно, в завуалированной форме и анонимно. Новиков в своем посвящении искусно использовал это обстоятельство. Отмечая смелость в обличении пороков, представленную «неизвестным сочинителем» комедии «О время!», издатель «Живописца» черпает в этом уверенность в успехе своего нового издания: «Вы открыли мне дорогу, которой я всегда страшился, вы возбудили во мне желание подражать вам в похвальном подвиге исправлять нравы своих единоземцев», - заявляет он на первой же странице издания, как бы беря венценосного анонима в свои союзники. В то же время по насыщенности сатирой и остроте отдельных помещенных в «Живописце» материалов журнал не имел себе равных среди изданий 1769-1772 гг.
«Живописец» выходил с апреля 1772 по июнь 1773 г., имея тираж 636 экземпляров за 1-е полугодие и 758 экземпляров за 2-е полугодие. Среди сотрудников Новикова мы видим Екатерину II и княгиню Е. Р. Дашкову, Д. И. Фонвизина, молодого А. Н. Радищева, поэтов П. С. Потемкина, В. Г. Рубана, Ф. В. Каржавина, М. В. Сушкову.
В этом журнале Новиков вновь помещает произведения, привлекавшие внимание читателей к одной из самых животрепещущих проблем общественной жизни России того времени - проблеме угнетенного положения русского крепостного крестьянства. В числе таких произведений прежде всего следует назвать знаменитый «Отрывок путешествия в*** И*** Т***». Помещенный в 5-м листе «Живописца», этот короткий очерк содержал потрясающие по силе обличения описания тех бесчеловечных условий, в которых приходилось жить обреченным на бесправие, запуганным и доведенным до нищеты крестьянам, составлявшим основную массу населения России. Относительно автора этого сочинения долгое время шли споры. Ряд ученых считает автором «Отрывка...» А. Н. Радищева. Им противостоит точка зрения, согласно которой автором следует считать 11. И. Новикова. Проведенные в 1970-е годы архивные разыскания помогли обнаружить документы, подтверждающие авторство А. Ы. Радищева.
Картины посещения путешественником деревни Разоренной далеко перерастали значение частного факта, приобретая масштабы символического обобщения. Описание бесчеловечных условий быта крестьян дополнялись живой картиной страха, который испытывали крестьянские ребятишки от одного вида барской коляски; они боятся к ней подойти, и это вызывает реплику автора: «Вот плоды жестокости и страха, о вы, худые и жестокосердные господа! Вы дожили до того несчастья, что подобные вам человеки боятся вас, как диких зверей».
Публикация «Отрывка...» вызвала настолько сильный резонанс, что Новикову пришлось в 13-м листе своего журнала срочно поместить статью «Английская прогулка», где, защищая позицию, выраженную в очерке, он в то же время постарался смягчить обобщающий пафос обличения. «Пусть скажут господа критики, кто больше оскорбляет почтенный дворянский корпус, я еще важнее скажу, кто делает стыд человечеству: дворяне ли, преимущество свое во зло употребляющие, или ваша на них сатира?»
Публикацией другого замечательного сатирического сочинения - цикла писем к Фалалею - Новиков раскрывал перед читателем оборотную сторону крепостнической системы: разлагающее влияние рабства на представителей правящего дворянского сословия. Нравственное ничтожество родителей Фалалея производило тем более ужасающее впечатление, что в их полной власти находились крепостные крестьяне, которых они нещадно грабили, не считая за людей. «С мужиков ты хоть кожу сдери, так не много прибыли... пять дней ходят они на мою работу, да много ли в пять дней сделают; секу их нещадно, а все прибыли нет...» - откровенничает Трифон Панк-ратьевич, отец Фалалея. О принадлежности этих материалов перу Д. И. Фонвизина также шли споры, но в настоящий момент неоспоримость его авторства доказана полностью. Картины быта уездных дворян, встававшие со страниц «Живописца», имеют прямые переклички со сценами быта семейства Пpocтаковых из комедии Фонвизина «Недоросль».
Использует Новиков в «Живописце» и те формы сатиры, которые с таким блеском применялись им на страницах журнала «Трутень». Он продолжает традицию сатирических «Ведомостей», помещает в 10-м листе «Опыт модного словаря щегольского наречия», где остроумно высмеивает новомодных поклонников французских нравов и новейшую манеру изъясняться светским образом - вроде, например, употребления словечка ах. «Мужчина, притащи себя ко мне, я до тебя охотница. - Ах, как ты славен! Ужесть, ужесть, я от тебя падаю!.. Ах... Ха, ха, ха! Ах, мужчина, как ты не важен!»
Из повествовательных форм нравоописательной сатиры на страницах «Живописца» можно выделить емкое по содержанию, хотя и небольшое по объему, анонимное сочинение «Следствия худого воспитания», которое, несмотря на очерковый характер, может рассматриваться как эскизный набросок романа о воспитании.
Новиков дважды переиздал «Живописец», включив в 3-е издание 1773 г. наиболее интересные материалы из своего первого журнала. Потребность в подобных переизданиях свидетельствовала о большой популярности журналов Новикова. Впрочем, содержание «Живописца» в 1773 г. по остроте включенных в него материалов значительно уступало первым номерам. Видимо, негласная цензура сказывалась на направлении издания. В 3-м и 4-м листах Новиков перепечатывает опубликованное еще в 1771 г. сочинение Д. И. Фонвизина «Слово на выздоровление Его Имп. Высочества, государя цесаревича, великого князя Павла Петровича», а в листах 6-7 и 13-17 печатаются переводы сатир французского поэта-сатирика XVIII в. Н. Буало (VIII сатира «На человека» и X сатира «На женщин»). Эти материалы не шли, конечно, ни в какое сравнение с разящими зарисовками поместного быта, представленными в письмах к Фалалею или в очерке А. Н. Радищева.
При всем критическом отношении к отдельным аспектам внутренней политики Екатерины II Новиков постоянно сохранял веру в концепцию просвещенного абсолютизма и именно в дворянстве видел руководящую силу общества. Искренне сочувствуя угнетенному положению крестьянства, решение основного для крепостнической системы вопроса он переводил, в сущности, в сугубо моральную плоскость. Главным и единственным средством исправления существующих социальных зол он считал просвещение людей, пробуждение в них нравственной добродетели. Сатира и рассматривалась им как одна из наиболее действенных форм нравственного воспитания сограждан. Содержание «Трутня» и «Живописца» и должно было служить выполнению этой задачи.
Последним сатирическим изданием Новикова был его журнал «Кошелек», начавший выходить в июле 1774 г. и просуществовавший всего около трех месяцев, до 8 сентября. Издание было еженедельным, сведений о его тираже не сохранилось.
После ошеломляющего успеха «Живописца», с его острыми обличительными выступлениями, вновь наблюдается спад. Сатирический пафос критики общественного строя и развращенности нравов правящего сословия уступает в «Кошельке» место отстаиванию идей национальной самобытности и духовных отечественных ценностей; налицо преобладание чисто позитивной программы. Объектами нападок теперь выступают в основном представители страны, в которой издатель видит источник упадка нравственности российского дворянства, т. е. французы.
Название «Кошелек» для своего нового журнала Новиков выбрал не случайно. Смысл его он обещает разъяснить читателям в предисловии, но обещание осталось невыполненным. И тем не менее некоторые предположения на этот счет можно высказать. Слово кошелек в XVIII в. имело несколько значений, и помимо предмета для хранения денег кошельком называлась часть модного туалета в виде кошеля, предохранявшего воротник от осыпавшейся с парика пудры. По всей вероятности, оба эти значения питают иносказательный подтекст выбранного Новиковым названия своего журнала. Один из аспектов такого подтекста состоит в подчеркнутом патриотизме, окрашивающем содержательный пафос нового издания. Но некоторые материалы, помещенные в журнале, позволяют предположить и присутствие в нем скрытой идеи превращения карманов русских дворян в некий бездонный кошель, искусно опустошаемый ловкими заезжими авантюристами.
Богатством содержания «Кошелек» не отличался, но направленность его пафоса очевидна. Уже в самом первом листе позиция издателя была заявлена прямо и без обиняков, начиная с посвящения. «Отечеству моему сие сочинение усердно посвящается», - значилось на первой странице. И следовавшее затем обращение к читателям «Вместо предисловия» раскрывало исходные идейные установки редакции: «Две причины побудили меня издавать во свет сие слабое творение и посвятить оное Отечеству моему: первая, что я, будучи рожден и воспитан в недрах Отечества, обязан оному за сие служить посильными своими трудами и любить оное, как я и люблю его по врожденному чувствованию и почтению ко древним великим добродетелям, украшавшим наших праотцов».
Эта открыто заявленная ретроспективность позиции издателя означала качественный сдвиг в осмыслении тех духовных ценностей, которые издатель «Кошелька» выдвигал в качестве нравственной опоры своего мировоззрения. Упования на умозрительные постулаты обращенного в будущее гуманизма, проповедовавшиеся идеологами европейского Просвещения, теперь уступают место опоре на традиции отечественного прошлого. Не случайно за два года до выпуска «Кошелька» Новиков предпринял несколько необычное, основанное на архивах издание «Древняя российская Вивлиофика», в котором публиковались исторические документы и памятники национальной старины. Издание продолжалось до 1775 г., и всего было выпущено 10 томов.
В «Кошельке» превознесение добродетелей предков становится базой для оценки того упадка нравов, который составлял одну из отличительных черт дворянства того времени. Впрочем, в этой жизни Новиков стремится найти и положительные примеры. Принципиальным в этом отношении является помещенный во 2-м и 3-м листах журнала материал - два сатирико-нравоучительных разговора: «I. Между Россиянином и Французом» и «II. Между Немцем и Французом».
Перед нами дне бытовые сценки. В первой проигравшийся в карты француз, выдающий себя здесь, в России, за дворянина, будучи на деле сыном стряпчего, выманивает у русского, учителем детей которого он собирается стать, деньги. Француз говорит, что поражен благожелательностью людей в России. На что его новый хозяин замечает: «Если вы побольше узнаете мое Отечество, то сему действию моему удивляться перестанете. Россияне все к добродеянию склонны. С не меньшим удовольствием оказывают они всякие вспоможения, с каковым другие приемлют оные; и ото, по мнению моему, есть должность человеческая. <...> Предки и наши во сто раз были добродетельнее нас, и земля наша не носила на себе исчадий, не имеющих склонности к добродеянию и не любящих свое Отечество». В последней фразе уже заключен скрытый полемический намек в адрес дворян, утративших прежние нравы.
Введение
1. Сатирические журналы 1769-1774 гг.
2. Сатирические журналы Н.И. Новикова
Заключение
Список литературы
Введение
1769-1774 гг. – важный период в развитии русской журналистики, подъем, появление сатирических журналов. Связан со вступлением на престол Екатерины II. Сама императрица выпускала журнал - «Всякую всячину» (1769-1770). Другие издания: «И то и се» (1769), «Ни то ни се» (1769), «Полезное с приятным» (1769), «Поденьшина» (1769), «Смесь» (1769), «Трутень» (1769-1770), «Адская почта» (1769), «Пустомеля» (1770), «Живописец» (1772-1773), «Кошелек» (1774) и др.
Пожалуй, самой яркой фигурой журналистики этого периода становится Н.И. Новиков (1744-1818). Он родился в селе Тихвинском, близ Москвы. Учился в гимназии при Московском университете. Служил в Измайловском полку. Принимал участие в работе Комиссии по составлению нового Уложения. С 1769 г. по 1774 г. выпускает сатирические журналы. Это было, пожалуй, самым значительным его делом. Но Новиков был не только издателем сатирических журналов. Он выпускал журнал «Детское чтение для сердца и разума», предназначенный для детской аудитории, а также издавал книги. «Опыт исторического словаря о российских писателях» - литературно-критическая работа, выпущенная Новиковым. Издание исторических документов («Древняя российская Вивлиофика»). Увлекался масонством. Занимался общественной деятельностью: открыл в Москве библиотеку-читальню, основал школы для детей разночинцев, оказывал помощь крестьянам, пострадавшим во время голода 1787 г. С середины 80-х гг. начинаются преследования писателя правительством. 15 лет Новиков просидел в Шлиссельбургской крепости. Был освобожден при Павле I, но разрешения продолжать свое дело не получил. Разоренный, больной, оторванный от работы, Новиков провел последние годы под Москвой, в Тихвинском.
1. Сатирические журналы 1769-1774 гг.
Новая полоса в истории русской журналистики совпадает с началом царствования Екатерины 2. К этому времени культурный, идейно-политический уровень русского общества значительно повысился. В конце 1760-х гг. начался новый, интенсивный и очень значительный подъём русской журналистики. Он происходил уже в иных условиях: петровские преобразования укрепились, Россия приобрела большое политическое влияние в Европе, усилилось самодержавие. Перед вторым поколением прогрессивных русских писателей 18 в. встала задача борьбы с наиболее дикими формами самодержавия и крепостничества. Особенно большое влияние на рост общественного самосознания того времени оказал роспуск Комиссии для сочинения проекта Нового уложения. Комиссия эта не оправдала надежд Екатерины, т.к. между депутатами возникло множество споров, особенно по поводу положения крепостных крестьян. В работах комиссии принимали участие многие писатели различных политических убеждений и социальной принадлежности, а потому прекращение работы комиссии вызвало чересчур оживлённые толки. Чтобы успокоить общественное мнение, разъяснить причины роспуска Комиссии и попутно изложить основные принципы правительственной политики, Екатерина решает выпустить сатирический журнал под названием «Всякая всячина» (с 1769 г.). Выход этого журнала способствовал резкому увеличению количества периодических изданий. Вслед за ним появляются «И то, и сио», затем «Ни того, ни сего», «Поденьшина», «Смесь», «Трутень», «Приятное с полезным» и, наконец, «Адская почта». В них уже нет схематичности и абстрактности, сатирическая журналистика этих лет полна движения, борьбы, резкостей, столкновений, нападок, дерзких намёков. Журналы целили в определённые личности, и даваемые ими условные имена превращались в условленные обозначения определённых лиц. Такая сатира на «лица» не могла не возмутить Екатерину, и начинается длительная и ожесточённая полемика по вопросу о допустимом характере сатиры между ней и неким Правдулюбовым (по мнению Беркова, за этим псевдонимом скрывался издатель «Трутня» Новиков. А.С.). Этот спор постепенно превращался в борьбу за свободное общественное мнение, за право писателей быть рупором интересов народа, а затем незаметно, но неизбежно перешёл в борьбу с самодержавием, точнее, с Екатериной как с нарушительницей идеала истинно добродетельного государя. Кроме того, Новиков и его соратники поставили вопрос о положении крепостных крестьян. Они настаивали на прекращении злоупотребления владельческими правами. Однако их позиция была половинчатой, непоследовательной. В этом споре «Всякая всячина» занимала правый фланг, колеблющаяся и компромиссная «Адская почта» - центр и решительные «Смесь», «Трутень» и «Живописец» - левый фланг. Кроме этого, освещались такие темы, как борьба с бюрократией и с галломанией (подражанием французам) и отношения издателей между собой. Итак, уже появилось стремление бороться с отрицательными явлениями тогдашней действительности с помощью сатиры, хотя и приходилось изображать отрицательные явления современности в обобщённом виде. И здесь выделяются 2 стиля, которые можно назвать классическим (характерен, например, для Новикова) и реалистическим (А.Н. Радищев). Классический стиль, как бы не доверяя способности читателя анализировать литературный материал и делать из него выводы, проделывал весь этот процесс за него: герой получал «говорящее» имя, которое и определяло внутреннее содержание этого персонажа (например, Безрассуд, Надмен, Забылчесть и др.). Принцип обобщения в классическом стиле проявлялся в выделении какой-нибудь черты характера героя и в обозначении этой черты «говорящим» именем. Принципиально иной подход к обобщению находим мы у сатириков-реалистов. Их герои называются Григорий Сидорович, Трифон Панкратьевич, Акулина Сидоровна или – по признаку социальному – старший крестьянин, барин, приказчик. Здесь мы имеем дело не с простым обобщением, а с типизацией. И Трифон Панкратьевич, и Григорий Сидорович – помещики, жестоко эксплуатирующие своих крепостных; однако читатель никогда не спутает одного с другим. В их сатирической характеристике, помимо общих черт помещика-тирана, есть ещё глубоко индивидуальные черты, делающие каждого из них в полном смысле художественным образом.
Но уже к 1770 г. интерес к сатирическим журналам резко падает. Это произошло потому, что наступление реакции сузило круг разрешённых тем. Сатиры на дурных стихотворцев и подражателей французам не могли уже так занять публику, как обличение дурных судей, помещиков и т.д. Самым значительным из сатирических журналов, вышедших в свет после 1769 г., был новиковский «Живописец» (1772 – 1773). Наконец, в 1774 г. выходил последний из журналов данного жанра, также принадлежащий Новикову, - «Кошелёк». Конечно, время было уже не то, и практически единственной темой, освещавшейся в этом журнале, была борьба с галломанией. Вскоре журнал закрыли (возможно, по требованию французского посла), и сатирическая журналистика прекратилась. Причин этому было две. Первая и важнейшая заключалась в том, что неосторожный опыт Екатерины со «Всякой всячиной» показал всю опасность свободы слова для уже столь просвещённой передовой части русского общества, которая решительно пошла на борьбу с самодержавием и крепостничеством. Второй причиной были внутренние события в России 1773–1774 гг., а именно пугачёвский бунт.
2. Сатирические журналы Н.И. Новикова
Журналы Н.И. Новикова, И.А. Крылова и Н.М. Карамзина. Эти издания продолжают и развивают уже сложившуюся традицию создания русских сатирических и литературных журналов XVIII в.
Журналы Н.И. Новикова представляют собой особое явление в российской журналистике. Они были среди первых изданий, где начали писать о политике и экономике, обсуждать проблемы крепостного права, и другие острые вопросы. Журналы Новикова стали заметной вехой развития русской журналистики и способствовали продвижению отечественной литературы к реализму. Их можно разделить на две группы: 1) сатирические: «Трутень» (1769-1770); «Пустомеля» (1770); «Живописец» (1772); «Кошелек» (1774); 2) тематические: «Древняя российская вивлиофика» (1774); «Санкт-Петербургские ученые ведомости» (1777); «Утренний свет» (1777); «Модное ежемесячное издание или Библиотека для дамского туалета» (1779); «Московское ежемесячное издание» (1781); «Вечерняя заря» (1782); «Городская и деревенская библиотека» (1782-1786); «Покоящийся трудолюбец» (1784).
Первым сатирическим журналом Новикова был «Трутень», еженедельное издание, выпускавшееся с 1 мая 1769 г. по 27 апреля 1770 г. Новиков берет псевдоним «Правдолюбов». Сразу после выхода журнала между ним и «Всякой всячиной» Екатерины II разгорелась полемика. Первое столкновение происходит по поводу характера сатиры. Сатира в журнале императрицы носит характер дружеского увещевания, камерность ее форм; журнал – орган узкого кружка приближенных к самодержице лиц. Новиков же отстаивает совершенно противоположную позицию: цель сатиры – подвергнуть носителей порока открытому бичеванию. Сатира рассчитана на максимальное расширение читательской аудитории. Для журнала императрицы характерна сатира на пороки, для Новикова – на лица. Кроме этого, между двумя изданиями существовала и другая полемика – по поводу качества писателя. «Всякая всячина» похваляет тех писателей, «кои только угождать всем стараются». «Трутень» отстаивает свою независимость, смело обличает и выносит приговоры.
Сначала эпиграфом к своему журналу Новиков ставит: «Они работают, а вы их труд ядите», но затем меняет его: «Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много». Второй эпиграф указывает на открытую оппозиционность журнала Новикова по отношению к «Всякой всячине». Новиков был вдохновителем, издателем и редактором «Трутня». Кроме него, в журнале сотрудничали (по мнению П. Н. Беркова) Попов, Аблесимов, Эмин, Леонтьев, Майков, Фонвизин.
“Трутень” (1769-1770) - первый сатирический журнал Новикова. Вел непримиримую полемику с “Всякой всячиной”. Стал известен благодаря своим острым публикациям на крестьянскую тему. Символичен девиз “Трутня”: “Они работают, а вы их труд ядите”. Не менее красноречиво и название. Оно символизирует некий собирательный образ издателя “Всякой всячины” – представителя господствующего дворянского слоя общества, который живет праздно и богато, используя труд других. Прямо, как настоящий трутень. В первом же номере Новиков обнародует свои взгляды на сатиру, противоположные высказанным Екатериной II во “Всякой всячине” – “Критика, написанная на лицо, но так, чтобы не всем была открыта, больше может исправить порочного”. Выступления журнала были по-настоящему смелы и злободневны. В основе публикаций лежит естественное чувство гуманности к простым людям, за которых никто не решается вступиться. Это определило читательский успех издания. Тираж каждого номера составлял от 750 до 1240 экземпляров. Издание приносило доход, т.к. продавалось в пять раз дороже своей себестоимости. Это уникальный случай в тогдашней журналистике. Издатель широко использует различные жанры, в том числе жанр письма, в котором якобы от имени читателя задает сотрудникам журнала злободневный или интересный вопрос, требующий ответа. Это и служит поводом для выступления на страницах издания. Эти простодушные письма позволяли Новикову писать о взяточничестве, процветающем в различных ведомствах среди чиновников, о жестокостях помещиков по отношению к крестьянам, о безысходности крестьянской жизни. Большая часть публикаций – это отклики на выступления “Всякой всячины”, полемика с этим журналом, несогласие с его методикой освещения проблем и выбором тем для публикаций. Высочайший журнал обвинял Новикова в отсутствии человеколюбия, кротости и снисхождения, в стремлении называть слабости пороками. Новиков в ответ писал, что многие прикрывают пороки человеколюбием, они сшили из человеколюбия кафтан порокам, но эти люди скорее обладают пороколюбием. Искоренять пороки – большее проявление человеколюбия, чем потакать им. Он на примере, когда крестьяне оставляют своему собрату корову, чтобы его дети не умерли с голода, показывает, что простые люди бывают более человеколюбивы, чем помещик, который отказывает в равнодушии своему крепостному в помощи. Он высмеивает модников, щеголих, праздных людей и пишет с симпатией о разночинцах, имеющих моральные принципы и способность трудиться, о трудолюбивых крестьянах. Он критикует распространенный подход, когда должности из трех кандидатов получает не самый способный и знающий, а самый родовитый и знатный. Он высмеивал неконкретность “Всякой всячины”, упрекал автора и издателя в плохом знании русского языка и делал вид, что не знает, кто стоит за журналом. В ответ в высочайшем журнале публиковались нравоучительные статьи. Социальная сатира Новикова вызывала недовольство в высоких кругах и в 1770 г. издателю пришлось сбавить критический накал выступлений. Об этом хорошо говорил новый эпиграф журнала: “Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много”. Он сообщал читателям о вынужденности такой перемены и напечатал несколько их недовольных писем в связи с ослаблением сатиры. И через номер объявил о закрытии журнала, ибо знал, что ему запрещено дальнейшее его издание. Да и “Всякая всячина” перестала выходить в апреле 1770 г. На последней странице номера он анонимно объявил о появлении нового журнала – “Пустомеля”. Журнал был закрыт по решению императрицы.
Читается за 14 минут
В предисловии издатель журнала признаётся читателям в своей слабости: он ленив и потому ничего не читает, ни с кем не переписывается и нигде не служит. Но он непременно желает принести пользу отечеству, ибо согласен со словами известного российского стихотворца (Сумарокова) о том, что «без пользы в свете жить, тягчить лишь только землю». Поскольку воспитание и душевные дарования не позволяют ему услужить согражданам полезным сочинением, он решил издавать чужие труды и просит присылать ему письма, сочинения и переводы в прозе и в стихах, особенно сатирические, критические и прочие, ко исправлению нравов служащие, и обещает все их напечатать в своих листах. В соответствии со своими склонностями он решает назвать свой журнал Трутнем.
Напечатав Притчу в стихах и не зная, чем заполнить место в своём листе, издатель печатает письмо своего дяди (предположительно автор его Н. И. Попов), присланное ещё в позапрошлом году и оставшееся без ответа, и просит читателей ответить дяде вместо него. Дядя уговаривает племянника Иванушку приехать в город и добиваться места прокурора - должность эта доходная: если взяться за дело с умом, можно получить вдесятеро против жалованья, а поскольку отцовское имение Иванушки «стрень брень с горошком», надо ему самому наживать добро.
Издатель получает письмо от пожелавшего остаться неизвестным любителя всяких новостей (Д. И. Фонвизин изображает в нём своего давнего противника драматурга В. И. Лукина). Человек этот любит разносить обо всех вести. Хорошие или дурные - он решает в зависимости от времени, обстоятельств и личности сочинителя. О тех, которые «умеют отъедаться», он не говорит дурного, разве что изредка и за глаза, а вот о безответных сочинителях с радостью злословит на всех углах, ибо любит бранить и не любит хвалить чужие сочинения. Он гордится тем, что, имея двадцать семь лет от роду, «успел всех перекритиковать, перебранить, себя прославить, у других убавить славы, многим женщинам вскружить головы, молодых господчиков свести с ума и вырость без мала в два аршина с половиною». Сам он - автор нескольких сочинений: «Наука быть льстецом», «Способ, как сделаться автором», «Способ, как содержать беседу в беспрерывном веселии». Он уверен, что войдёт в число корреспондентов издателя «Трутня», но тот отвергает его и просит впредь своих сочинений не присылать.
В рубрике «Ведомости», пародирующей «Санкт-Петербургские ведомости», печатаются короткие истории, такие, как сообщение из Кронштадта о молодом российском поросёнке, «которой ездил по чужим землям для просвещения своего разума и которой, объездив с пользою, возвратился уже совершенно свиньёю, желающие смотреть, могут его видеть безденежно по многим улицам сего города». В другом листе рассказано о Злонраве, которая целый год в грусти и в слезах ждала возвращения супруга, когда же он вернулся, то час спустя рассердилась и стала посылать его к чёрту. Друзья его удивились такой скорой перемене, но Злонрава отвечала им, что оттого и плакала, что в отсутствие мужа ей было не с кем браниться.
Г-н Правдулюбов (псевдоним Н. И. Новикова) отмечает, что Трутень пишет не по правилам своей «прабабки» (издававшегося при содействии императрицы журнала «Всякая всячина») и в отличие от неё не считает, что похвальнее снисходить порокам, нежели исправлять оные. Правдулюбов согласен с «Трутнем» и считает, что слабости и пороки суть одно и то же и что похвальнее быть Трутнем, «чужие дурные работы повреждающим, нежели такою пчелою, которая по всем местам летает и ничего разобрать и найти не умеет».
В рубрике «Подряды» помещено намекающее на Екатерину II и быструю смену её фаворитов объявление о поставке «молодых, пригожих и достаточных дворян и мещан до 12 человек» для «наполнения порожних мест по положенному у одной престарелой кокетки о любовниках штату». В другом объявлении приглашаются поставщики правосудия, которого потребно поставить в некоторое судебное место до десяти пудов.
Г-н Правдулюбов уведомляет издателя «Трутня», что «госпожа Всякая всячина на нас прогневалась и наши нравоучительные рассуждения называет ругательствами» оттого, что похвалами избалована и «то почитает за преступление, если кто её не похвалит».
В стихотворной сказке «Игрок, сделавшийся писцом» (её автор - А. О. Аблесимов) вновь высмеивается драматург В. И. Лукин, который бросил играть в карты, но нарушил свой зарок, проигрался в пух и прах и был побит.
Г-н К. N. рассказывает в письме к издателю «Трутня» истинную быль. У одного судьи пропали золотые часы. Часы эти были получены от одной вдовы, которая требовала в приказе, где заседал судья, правосудия, «коего бы она, конечно, не получила, если бы не вознамерилась расстаться против воли своей с часами». В комнату, где лежали часы, входили только двое: подрядчик да племянник судьи. Судья рассудил так: «Я хотя и грабитель в противность совести и государских указов, однако сам у себя красть не стану», племянник - человек благородный, чиновный, а пуще всего - родня. Значит, украл подрядчик, «он подлой человек, мне противен, я ему должен». Подрядчика схватили и стали пытать, тот, не имея сил переносить мучения, признался в краже, которой не совершал, и был брошен в тюрьму. Племянник же судьи, который на самом деле украл часы, проиграл их в карты, а выигравший заложил их одному титулярному советнику, который в свой черёд продал их в долг за двойную цену одному придворному. Придворный подарил часы своей любовнице, а та отдала их прокурору того приказа, где содержался подрядчик, чтобы прокурор постарался утеснить её отца, от которого она сбежала. Когда судья увидел у прокурора свои часы, он решил, что подрядчик, украв, продал их той особе, от которой прокурор их получил. Но когда приказной секретарь проследил путешествие часов, то оказалось, что украл их вовсе не подрядчик, а племянник судьи. Судьи весьма этому удивились, беспристрастный читатель удивится тому, что приказной секретарь не покривил душою и поступил по совести, но «паче всего должно дивиться решению судейскому». Было приказано: «вора племянника, яко благородного человека, наказать дяде келейно, а подрядчику при выпуске объявить, что побои ему впредь зачтены будут».
Автор письма, подписанного Б. К. (Ф. А. Эмин), описывает полемику между журналистами в терминах военных реляций (в 1769 г. началась война России с Турцией): «Пламя войны и между сочинителями возгорелось. Вооружились колкими своими перьями г. писатели, вашему „Трутню“ в прошедший вторник немалое было бомбардирование. „Всякая всячина“ добрый вытерпела залп. „Адскую почту“ атаковала какая-то неизвестная партия» - имеется в виду критическая статья в издаваемом М. Д. Чулковым журнале «И то и сё», направленная против его литературных противников.
В одном из листов под видом бытовой истории рассказывается об отставке старинного фаворита Екатерины II графа Г. Г. Орлова: Себелюб пришёл к своей любовнице, но был встречен холодно, ибо она «в тот самый день вступила в новые обязательствы». Себелюб оскорбился и начал упрекать любовницу в неверности и говорил с ней так грубо, что она прогнала его. Как только он ушёл, его стали терзать ревность и раскаяние, и он решил заколоться, но потерял нож и просит нашедшего вернуть его за вознаграждение, состоящее из писем бывшей его любовницы, «ибо он непременно своё намерение хочет исполнить».
М. В. Храповицкая-Сушкова, скрывающаяся под псевдонимом Ужесть как мила, рисует Портреты: «Я хорош, разумен, честен, добродетелен, а прочие нет», «Тот часто делает дурачествы оттого, что всегда задумывается», «Этот говорит обо всём и ничего не знает».
В анонимной статье Н. И. Новиков, пародируя манеру «Всякой всячины», ожесточённо полемизирует с ней.
Надгробная надпись Ломоносову в стихах превозносит его поэтический талант и также является выпадом против недооценивавшей его Екатерины II.
В статье, подписанной «Слуга ваш» и, вероятно, принадлежащей Н. И. Новикову, рассказывается история о предрассудке, заставляющем многих русских хулить всё, что сделано их соотечественниками, и хвалить единственно иностранные товары. Один человек хотел купить себе сукна на платье, но не верил, что ямбургские сукна не уступают «аглинским», и тогда его приятель привёз ему образцы различных сукон, сказав, что все они «аглинские». Покупатель и портной выбрали ямбургские, и когда приятель рассказал покупателю про подлог и вернул лишние деньги, ибо ямбургские сукна дешевле, покупатель не сдался и сказал: ямбургские сукна хотя и хороши, однако же столько не проносятся.
В рубрике «Рецепты» даны портреты «его превосходительства г. Недоума», «некоторого судьи», г-на Самолюба и других и помещены рецепты против их недугов. Так, г-ну Безрассуду, больному мнением, что «крестьяне не суть человеки», считающему их рабами и не удостаивающему их не то что слова, но даже кивка, предписано «всякой день по два раза рассматривать кости господские и крестьянские до тех пор, покуда найдёт он различие между господином и крестьянином».
Правдулюбов в своём письме утверждает, что «критика, писанная на лицо, но так, чтобы не всем была открыта, больше может исправить порочного. В противном же случае, если лицо так будет означено, что все читатели его узнают, тогда порочный не исправится, но к прежним порокам прибавит и ещё новый, то есть злобу».
П. С. пишет письма, обличающие плутов-судей и плутов-помещиков, и спрашивает издателя «Трутня», как с ними бороться, на что тот отвечает «это не моё дело».
В «отписке» (письме) к помещику (вероятный автор которой - Д. И. Фонвизин) деревенский староста Андрюшка отчитывается в сборе оброка с крестьян, жалуется на притеснения соседнего помещика Нахрапцова и просит о снисхождении к многодетному Филатке, прилагая его челобитную, где тот просит дать ему клячонку и уволить на год от оброка, чтобы он мог «подняться». В ответ помещик приказывает среди прочего: «По просьбе крестьян у Филатки корову оставить, а взыскать за неё деньги с них, а чтобы они и впредь таким ленивцам потачки не делали, то купить Филатке лошадь на мирские деньги, а Филатке объявить, чтобы он впредь пустыми своими челобитными не утруждал и платил бы оброк без всяких отговорок и бездоимочно».
В рубрике «Смеющийся Демокрит» высмеиваются Скупяга, Мот, Надмен и другие: «Я вижу двух человек: один другого уверяет в своей дружбе и обманывает, а другой притворяется, будто тому верит и будто он не знает, как тот его поносит. Оба обманывают и оба обманываются. Ха! ха! ха!».
В диалоге «Я и Трутень» Трутень на вопрос, с каким намерением он издаёт свой журнал, отвечает, что желает принести пользу и увеселение своим согражданам. Он надеется заслужить внимание и похвалу разумных и беспристрастных читателей и благоволение знатных господ и покровительство, ибо говорит им правду, показывает их слабости и нечаянные проступки, чтобы предостеречь их от оных. Я считает, что благоволение и покровительство знатных господ можно заслужить единственно лестью и похвалой, ибо среди них мало добродетельных людей. Я полагает, что знатные люди должны делать благодеяния человечеству, помогать бедным и защищать утесняемых. Они должны думать о благосостоянии государства больше, чем о себе, возможность делать другим добро должна радовать и утешать добродетельного человека. Трутень утверждает, что во всяком звании есть много людей и добродетельных и порочных, поэтому он хвалит одних и критикует других. Таким образом, не может быть, чтобы его издание никому не нравилось. Я же говорит, что многие называют Трутня злонравным человеком, который никого не щадит, и не видят в его издании ничего, кроме «ругательства». Впрочем, Я добавляет, что Трутня бранят только те, кто сами заслуживают брань.
В последних двух листах за 1769 г. издатель описывает своих читателей: «Несмысл хвалит „Трутня“ для того, что слышал, как его хвалили в двух или трёх домах», «Завистлив хулит мой журнал: сие и неудивительно, ибо он всё хулит, окроме своих сочинений», «Худой судья многое в „Трутне“ хвалит, но не хвалит того, что написано на худых судей», «Самолюб недального разума, следовательно, и писать хорошо не может. Я ему читал свой журнал, он слушал, и лишь только я окончил, то начал мне рассказывать о своём сочинении: он наполнен о самом себе хорошими мыслями, следовательно, о других ему некогда и думать». В заключение издатель говорит, что если смог угодить некоторому числу читателей, то почтёт себя довольно награждённым за свой труд. Его самолюбие не так велико, чтобы он надеялся заслужить этими безделками бессмертную славу. Сочинениям Сумарокова и Ломоносова будут удивляться потомки, а «Трутень» и прочие безделки ныне есть и впредь останутся безделками.
В первых листах издатель описывает, как кто представляет себе счастье: Жидомор ищет его в богатстве, Пышен в великолепии и т. п., - а также обращается к своим читателям с новогодними пожеланиями. Себе он желает, чтобы «желание счастия моим согражданам было им угодно, чтобы издание моё принесло пользу и чтобы меня не ругали».
Ужестъ как мила вновь пишет Портреты, прося сделать под ними подписи, что издатель и делает. Под последним портретом, описывающим девицу лет восемнадцати, он делает надпись: «Если не ошибаюсь, так это ВЫ САМИ».
Нетерпелив (предположительно М. Попов) присылает для напечатания песни и были в стихах.
Не знаю кто (Л. Леонтьев) перевёл с китайского языка статью Чензыя (Чэн-цзы), содержащую совет государю относительно государственного правления.
Аноним (вероятно, И. Голеневский) прислал перевод с латыни надписи на гробнице М. В. Ломоносова.
Молодая сочинительница пишет Картины, уснащая свою речь словечками из жаргона щёголей и щеголих: она изображает вдовушку лет двадцати, а подле неё согнувшегося больного старика в богатом уборе. «Спальна и кабинет сей вдовушки скрывает двух молодых её любовников, которых она содержит на иждивении седого старика в должности помощников. Она делает это для облегчения старости своего возлюбленного». Прочитав свои Картины в журнале, она негодует: издатель их переправил, более того: исказил мысли живописицы, которая (следуя советам «Всякой всячины», критиковавшей лишь мелкую сошку) изображала взяточника-секретаря, а издатель «Трутня» назвал его судьёй.
Читатели жалуются, что «Трутень» 1770 г. хуже прошлогоднего. Издатель удивляется: нынешний журнал бранят за то же самое, за что в прошлом году бранили прошлогодний. То, что год назад казалось ново, теперь прискучило.
Вертопрах (вероятно, Н. И. Новиков) пишет: «Всякая всячина» простилась, «И то и сё» в ничто превратилось, «Адская почта» остановилась, пора закрыться и «Трутню».
В последнем листе издатель пишет: «Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь» и намекает на то, что после закрытия «Трутня» начнёт издавать новый журнал.
Пересказала
- ТРУТЕНЬ.
Выходил не только в 69 году, но просуществовал до 27 апреля 1770. Н.И. Новиков (1744-1818). Происходил из дворянской семьи, гимназия при Московском университете, служил в Измайловском полку. В 1767 принимает участие в заседаниях Комиссии по составлению Нового уложения – протоколист. В 68 уходит с военной службы. В 1770 – занимает должность переводчика в Коллегии иностранных дел. В 1773 окончательно уходит в отставку. Хочет перечитать все журналистские произведения.
Трутень – бездельник, который не знает, чем заняться. Рассматривает три рода деятельности: военная, гражданская и придворная. Он оценивает их критически, особенно последнюю. Вопрос: к чему потребен я в обществе? Слова Сумарокова. Считает, что может быть полезен, издавая труды других авторов.
19 номер журнала «Всякая всячина». «Письмо Афиногена Перочинова». Письмо против критики и сатиры вообще. Предлагает отказаться от нее. Сначала пытается образумить литературными способами. Афиноген предлагает бороться с критикой. 4 требования: 1) никогда не называть слабости пороком; 2) хранить во всех случаях человеколюбие: 3) не думать, что существуют совершенные люди; 4) просить бога, чтобы тот дал снисхождение. Это программа смягчения критики. Жесткий постскриптум: еще два правила, не таких лояльных – 5) никому не рассуждать о том, в чем не смыслит; 6) чтобы никто не думал, что он один весь свет может исправить.
Многие считали, что Екатерина пытается закрыть «Трутень». В 5 номере «Трутня» под подписью «Правдолюбов» Новиков упрекает Екатерину в потакании пороку. Считает, что более человеколюбив тот, кто помогает исправить пороки. Упреки в плохом знании языка. Новиков обрушивается на дворянские нравы, упрекает в презрении ко всему русскому, увлечении иностранщиной. С уважением упоминает о разночинцах.
В 70-м году Новиков понимает, что надо сменить тон сатиры. Он даже меняет эпиграф опять на слова Сумарокова: «Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много». Он подчеркивал, что понимает опасность своих выпадов. В 70-м году демонстративно изгоняется Правдолюбов. Следующая редакционная заметка, что его письма больше печататься не будут. Журнал нападает на кокеток, серьезные темы исчезают. По сути, характер критики как хотела Екатерина. Журнал обесцветился. Тираж падает с 1200 до 750 экземпляров. Новиков публиковал письма якобы от читателей, которые писал сам. Шуточные псевдонимы: «тот, кто написал» и «услужница ваша, не угадаешь кто». Маскировка собственной позиции под читательскую. Сам Новиков пишет, что поступило еще 4 таких читательских письма.
В заключительном номере Новиков пишет: «Против желания моего с вами прощаюсь» - административный нажим. Но официальных документов, подтверждающих закрытие, нет. «Трутень» 70-го года и не интересовал так читателя. Он выполнил свою миссию – выражение оппозиции. «Всякая всячина» тоже закрылась, до «Трутня».
В журнале, видимо, участвовал Фонвизин, известный переводчик-китаевед Алексей Леонтьевич Леонтьев. Василий Майков, Федор Александрович Эммин.
- Пустомеля.
Всего два номера. В конце апреля закончился «Трутень». В июле появляется «Пустомеля». Но Новиков действовал через подставное лицо. Журнал зарегистрирован на имя фон Фока. В 1-й книжке «Пустомели» Новиков поставил цель создать положительный образ русского героя. Это должен был быть юноша Добросерд. Но развитие образа не удалось – не успел. Первые образцы театральных рецензий в России. Театральная жизнь. Второй номер – 2 материала привели к гибели. 1- переводчик Леонтьев «Завещание Юнджена, китайского хана, своему сыну». Материал преподнесен как перевод с китайского. Посвящен обязанностям правящего человека. Тенденция: маскировка. 2 – стихотворение Фонвизина «Послание к слугам моим». Дух вольнодумства. Журнал закрыт без объяснения причины. Тираж 500 экз.
- Журнал «Живописец».
Екатерина уже дважды пыталась повести за собой общественное мнение: комиссия и журнал. Пытается использовать еще одно средство – театр. В 70-е годы Екатерина решила заняться драматургией. В 1771 пишет 5 комедий, в 72 году они выходят на сцене придворного театра. Художественный уровень невысокий. Назидательный характер. Высмеивает сплетни, пороки – продолжение журнальной абстрактной сатиры. Ожесточенно нападала на дворянских либералов. В России замечательное правительство, но ему мешают либералы. Комедии успеха не имели.
Воспользовавшись фактом появления этих комедий, с середины апреля 1772 года Новиков выпускает еженедельный сатирический журнал «Живописец». Издавал по июнь 1773. Долго было непонятно, как его разрешили. Но оказалось, что Екатерина негласно разрешила в 69 году издавать журналы всем желающим. Об этом сохранилось свидетельство Тузова. По-видимому, такое разрешение давалось на один год, а затем журнал могли закрыть. В России всегда были возможности обходить цензуру. Например, если однажды текст был издан, то потом мог свободно переиздаваться, даже если был запрещен.
Новиков посвящает журнал Екатерине, а точнее, неизвестному сочинителю комедии «О, время». Характер вызова. Более лояльный характер. Но Новиков нападает на разных литераторов, в том числе на тех, которым покровительствовала Екатерина. Сначала тираж 600, потом рос. Хорошо принят. В одном из первых номеров поднимается крестьянская тема. Выступал под собственным именем. Материал назывался «Отрывок путешествия в *** И*** Т***». Некоторые считают, что это значит «Издатель Трутня». Авторство этого отрывка сложно установить. Вторая версия принадлежит сыну Александра Радищева Павлу, который утверждает, что автор его отец. ИТ три дня путешествовал по российским деревням. Не видит ничего хорошего: непаханые поля, неурожай – он приписывает это плохой заботе помещиков. Основное место пребывания – деревня Разоренная. Написан текст кратко, но емко. Принцип художественного лаконизма – характерен и для этого отрывка, и для всего творчества Новикова и его журнала. Материал вызвал обсуждение. В одном из следующих номеров опубликован отрывок «Английская прогулка». Написано с целью смягчить предыдущий материал – 13 номер. В 14 номере продолжение путешествия. Она отличалась от первой части – сатира обычная, носители пороков, абстрактная сатира. В противовес этим порочным людям поставлены крестьяне. Заканчивается описание этого отрывка упоминанием о деревне Благополучной, о которой якобы рассказывали автору. «Английская прогулка» подготавливает ко второй части. В 15 номере – Фалалей, цикл писем к нему, тоже крестьянский вопрос. Опять жанр письма. «Письмо уездного дворянина к сыну». Уволен за взятки, отыгрывается на крестьянах. Трифон Панкратьевич. Критика невежества. В 23 и 24 номерах продолжение – письма от матери и от дяди. П.Н. Берков доказывал, что эти письма принадлежат перу Фонвизина.
Еще одна важная тема – галломания. Тема просвещения. Новиков говорил, что дворяне, не прошедшие должного воспитания, будут плохими слугами государству. 4 номер – персонажи Щеголиха и Волокита. Это сквозные персонажи, переходили из номера в номер. В 9-м номере Щеголиха печатает письмо. Особый жаргон – с французскими вкраплениями. Щеголиха просит издателя создать женский модный словарь. Тенденция: жанр словаря. В 10 номере печатается такой словарь. Название «Опыт модного словаря щегольского наречия» - слова на две первые буквы алфавита.
Новиков придерживается линии «Трутня» - конкретная сатира. Обличение социального, а не нравственного зла. Новиков растет: больше приемов, более тонкая психологическая характеристика своим персонажам. Авторское повествование перемежается с высказываниями самих персонажей. Принцип типизации. Жанровое своеобразие: жанр письма. Эффект правдоподобности.
На 2-м году жизни «Живописец» блекнет, как и «Трутень». В 73-м году иногда печатаются странные материалы, переводы. В конце июня 73-го года закрывается без объяснения с читателем.